В течение трех лет Тони Блэр собирал на бумаге свои воспоминания, борясь с неотступным страхом. "Он боялся, что книга не будет продаваться, что люди не будут ее покупать", - говорит его близкий друг. В конечном счете полки с "Путешествием" (A Journey), сказкой о политическом соперничестве, разбитых надеждах и войне, опустели. Воспоминания г-на Блэра возвращают Британию к окружающим его противоречиям. Это рассказ правителя, расставшегося со страной, которой он когда-то управлял; представителя элиты и миллионера, владеющего несколькими особняками, который заявляет, что его не волнуют деньги; единственного лидера Лейбористской партии, победившего на трех выборах, которого презирают его же сторонники. После самостоятельного трехлетнего изгнания из мира британской политики его возвращение на телевизионные экраны с целью презентации книги усиливает впечатление, что даже в этом постполитическом амплуа он по-прежнему выполняет какое-то задание: искупить вину в глазах британцев.

Какая страна больше други выиграла от создания Еврозоны? Ответ прост - Германия. Правда, немцы так не думают? И напрасно. Им давно пора избавиться от скептицизма. Дело не только в том, что Германия оказалась в выигрыше, ей нужно отчетливо это осознать. Только тогда немцы смогут поддержать реформы, необходимые Еврозоне. Начнем с того, что кризис не кончился, просто наступило затишье. Жозе Мануэль Баррозу, председатель Европейской комиссии, недавно заявил в своем выступлении, посвященном положению дел в союзе, что "сегодня экономический прогноз по Европейскому союзу лучше, чем год назад, не в последнюю очередь благодаря нашим решительным действиям". Это действительно так.

Юлий Цезарь из трагедии Шекспира хотел, чтобы его окружали тучные люди, потому что тощих и голодных он считал опасными. Если применить этот принцип к международным отношениям, то мир должен воспринимать с одобрением вышедшую недавно новость о том, что Китай обогнал вторую по величине экономику мира - Японию - в терминах номинального валового внутреннего продукта. Однако, к сожалению, номинальный ВВП остается достаточно слабым индикатором того, что должно представлять собой сытое и довольное, благонамеренное государство. Доход на душу населения является более правильным, хотя тоже несовершенным, показателем. А с учетом того, что доход на душу населения в Китае составляет всего $3 678, что менее одной десятой этого показателя в Японии, Цезарь вряд ли чувствовал бы себя комфортно при такой разнице, которая свидетельствует о том, что Китай остается очень бедной страной, несмотря на впечатляющие темпы роста экономики.

Чем очевиднее становится, что восстановление в Европе и США будет сдержанным, тем громче звучат голоса тех, кто хочет, чтобы послекризисные налогово-бюджетные меры стимулирования длились бесконечно долго. Страны, которые предлагают вместо этого сокращение дефицитов и стабилизацию долга, например, Германия и Великобритания, выслушивают обвинения в упрямстве и консерватизме. Нам говорят: если бы эти лидеры этих государств лучше изучили кейнсианские истины, они бы поняли, что их бережливость грозит слабым экономикам вторым витком кризиса или даже глубокой рецессией. С тем, что над мировой экономкой нависла неопределенность, не поспоришь, но неужели так приятно выступать против здравого смысла в налогово-бюджетной сфере? Не пониманию, почему.

В понедельник председатель Европейского Центробанка бросил вызов политическим лидерам стран Еврозоны, подробно изложив расширенные предложения по предотвращению финансового кризиса в в регионе, в состав которого входит 16 стран. По выступлению Трише в Европейском парламенте можно определить степень вмешательства Центробанка в процесс разработки мер по возвращению доверия к 11-летнему Европейскому валютному союзу. ЕЦБ хочет исключить любую возможность исключения страны из состава Европы, поскольку даже признание такой возможности ведет к дестабилизации. Министры финансов Еврозоны должны обеспечивать финансовую устойчивость с помощью государственных налогов и мер по сокращению расходов под контролем независимого органа. Тех, кто ослушается, ждет суровое наказание, а страны, утратившие конкурентноспособность, ожидает более пристальный надзор по системе "светофор".

Китайские власти не терпят инакомыслия. Народ Китая думает об экономике, а не о политике. О трагедии на площади Тяньаньмэнь в Пекине почти все забыли. Три утверждения выше выражают расхожее мнение о Китае. Тем не менее, совсем недавно я стал свидетелем события, которое перечеркнуло их все разом. В день 21-ой годовщины столкновения на площади Тяньаньмэнь 4 июня 1989 года более 100 000 людей собралось в парке Гонконга, чтобы почтить память погибших студентов. В самом центре собравшейся в Гонконге толпы находилась позолоченная копия статуи "Богини демократии", которая находилась в руках манифестантов на площади Тяньаньмэнь и дерзко напоминала американскую Статую свободы. Демонстранты в Гонконге зажгли свечи в честь погибших в 1989 году и, как сказал один из ораторов, "всех жителей на материковой части Китая, которые не могут участвовать в демонстрации". Такое количество собравшихся в Гонконге людей свидетельствует о глубокой приверженности демократическим идеалам. Однако тот факт, что им разрешили это сделать, говорит совсем о другом. Это значит, что у властей Китая получается бороться с инакомыслием при помощи хитрости и ограничений.

Как бы там ни было, в Вашингтоне уже привыкли к тому, администрация Барака Обамы является самой централизованной - или сконцентрированной в Белом доме - со времен президентства Ричарда Никсона. Когда Никсону нужен был совет по внешней политике, все знали, что он пойдет за ним к Генри Киссингеру, который в разное время занимал должность советника по национальной безопасности и госсекретаря США. У Обамы нет столь же влиятельного советника и стратега по внешней политике. Даже лица особо приближенные затрудняются дать однозначный ответ на вопрос о том, к кому он обращается за советом в решении важных международных вопросов. Однако все они сходятся в одном: "Генри Киссинг президента Обамы - это сам президент Обама". Каждая администрация отражает личность президента. Этот президент хочет, чтобы все дороги шли в Овальный кабинет. Прошло пятнадцать месяцев с тех пор, как он вступил в должность, однако, характер и структура инструментария его внешней политики продолжает развиваться и формироваться.

Последние недели Вашингтон снова стал обсуждать свои опасения относительно Китая и его валюты. В момент, когда существует множество и других важных вопросов, стоящих на пути американо-китайских отношений, многим из нас не понятно, почему именно проблема валюты волнует Конгресс больше всего. Раз в полгода, на этот раз 15-го апреля Казначейство США проверяет, является ли Китай “валютным манипулятором”, и не совсем понятно, сможет ли подобная шумиха помочь хоть кому-либо.

Действительно, с макроэкономической точки зрения, выбор момента для этого не мог бы быть более неподходящим. Примерно четыре недели назад, президент Обама представил план по удвоению экспорта в течение следующих пяти лет. Очень амбициозно, учитывая прошлую слабость доллара и рост внутреннего спроса во многих развивающихся странах, включая Китай, однако у США есть шанс достичь этой цели. Так зачем же идти по пути возмездия “око за око”, если ход событий и так может повернуться в обратную сторону?

Чтение интересных комментариев читателей, заинтересовавшихся сильной поддержкой спекулянтов Полом Мерфи (Paul Merphy), побудило меня перечитать двенадцатую главу основной теории Кейнса, которая столь же хороша, как и в прошлый раз, когда я читал ее 20 лет назад.
Кейнс вполне убедительно описывает ужас спекуляции (хотя он не пишет о своих собственных действиях на валютных рынках). Он прав, но нынешние нападки на спекулянтов движимы французами и греками, и предполагают, что движение от рынков в сторону государства, будет хорошо. Однако это не так.

Должны ли трейдеры и инвесторы играть на понижение на американском рынке ценных бумаг? Медвежьи ставки очевидны.

Дефицит бюджета гарантирует существование государственного долга в течение многих лет. Иностранцы задумались о финансировании бюджета, что подчеркивает последний отчет, что Китай продал некоторую часть своих казначейских ценных бумаг. Кризис в Греции и других странах подчеркивает риски покупки облигаций стран с высокой задолженностью. И наконец, расширение баланса ФРС через различные программы кредитования и покупки активов угрожают как авторитету ЦБ, так и ростом инфляции. Более высокая инфляция несомненно толкнет долгосрочную прибыльность значительно выше. И действительно, месяц назад один авторитетный автор и менеджер хедж-фонда предположил, что “каждый человек” должен ставить на понижение казначейских ценных бумаг.