У центральных банков развивающихся рынков слишком много долларов и мало золота? Возможно, этот вопрос кому-то покажется несвоевременным, поскольку мировая экономика сбавляет темпы роста, а развивающийся сегмент благодарит судьбу, что у него есть финансовая подушка безопасности на этот случай. Однако если бы ЕМ-страны активнее накапливали золото вместо долларов, мировая финансовая система чувствовала бы себя намного лучше и давала бы меньше сбоев, что, несомненно, пошло бы на пользу всем. Сразу внесу ясность.

Большую часть года инвесторы напряженно следят за новостями и комментариями чиновников из ФРС, стремясь понять, когда произойдет заветный «момент отрыва», то есть, когда регулятор поднимет ставку на 25 базисных пунктов и сделает первый шаг на пути нормализации монетарных условий. Взлеты и падения на рынке обусловлены исключительно реакцией на малейшие изменения в сопроводительном заявлении ФРС, которые, предположительно, определяют вероятность неизбежного «отрыва».

Федрезрв США собирается начать повышение своей учетной ставки в этом году. Эта перспектива пугает инвесторов в развивающихся экономиках, провоцируя рост волатильности на рынках валют, облигаций и собственного капитала. Эти опасения вполне понятны: В 2013 году американский Центробанк объявил о предстоящем завершении политики количественного смягчения и спровоцировал тем самым панику - волна потрясений прокатилась по многим развивающимся рынкам, неблагоприятно повлияв на финансовый сектор и экономику. По сути, растущие процентные ставки в Соединенных Штатах и - как следствие - возможный рост курса доллара, нанесет серьезный вред государственным финансам, финансовым институтам, корпоративному сектору и даже домохозяйствам развивающихся экономик.

Бомба замедленного действия угрожает мировой экономике: из-за проведения мягкой кредитно-денежной политики центральными банками все больше и больше денег утекает на фондовые рынки. Это привело к формированию пузырей, которые когда-нибудь могут лопнуть. С момента всемирного финансового кризиса 2008 на финансовых рынках индустриальных стран наблюдается парадокс. Массивная избыточная ликвидность стала следствием нетрадиционных мер денежно-кредитной политики. Однако серия недавних потрясений позволяет заключить, что вливание денежной ликвидности в последнее время сопровождается серьезным сокращением ликвидности финансовых рынков.

70 лет назад, когда закончилась Вторая мировая война, большинство стран мира, включая индустриализированную Европу, Японию и другие оккупированные государства, оказались в состоянии геополитического раскола, взвалив на свои плечи тяжелое бремя суверенного долга, а многие крупные экономики и вовсе обратились в руины. Логично было бы ожидать длительного периода ограниченного международного сотрудничества, вялых темпов роста, высокого уровня безработицы и массовой нищеты по причине отсутствия полноценных возможностей финансирования странами своих колоссальных инвестиционных потребностей. Однако этого не произошло. Напротив, мировые лидеры утвердили долгосрочный план, признав, что перспективы снижения уровня долга их государств зависят о номинального экономического роста, а потенциал подъема экономик (не говоря уже о сохранении мира) - от восстановления мирового ВВП.

Историк-экономист Нейл Фергюсон напоминает мне оксфордского историка Алана Джона Персиваля Тейлора. Хотя Тейлор утверждал, что в своих исторических трудах он стремился быть максимально правдивым, он нередко приукрашивал факты. Фергюсон, не менее опытный историк, также всегда готов исказить информацию, когда речь заходит о политическом механизме. Фергюсоном движет американский неоконсерватизм вкупе с непреклонной неприязнью к Кейнсу и его последователям. Сразу же после недавних выборов в Британии он выступил в защиту мер жесткой экономии, написав в Financial Times о том, что «в своем поражении лейбористам следует винить Кейнса». Аргумент Фергюсона присущ ярому стороннику строгой дисциплины, который требует признания своих методов за счет утверждения о том, что жертва «все еще жива». Выступая в защиту министра финансов Британии Джорджа Осборна, он подчеркнул, что по итогам прошлого года экономика выросла на 2.6% («лидер среди стран Б7»), но при этом не упомянул о вреде, который Осборн причинил экономике на пути к этому восстановлению.

В условиях слабого внутреннего спроса в большинстве развитых экономик политикам сложно бороться с искушением поднять экономическую активность и занятость за счет наращивания объемов экспорта. Для этого нужна слабая валюта и нетрадиционные монетарные политики, способные обеспечить девальвацию требуемого масштаба. С начала года более двадцати стран во всем мире последовали примеру Европейского центрального банка и Банка Японии и предприняли мер, направленные на стимулирование экономики. В Еврозоне периферийным странам нужна слабая валюта, чтобы сократить свои внешние дефициты и получить возможность «запустить» экономический движок. Но слабый евро на фоне количественных стимулов привел к росту профицита текущего счета в Германии - в прошлом году он уже достиг неприлично высоких 8% от ВВП. Внешние профициты растут и в других центральных странах Еврозоны, а дисбалансы валютного союза в целом огромны и продолжают расти.

Многие месяцы переговоров между правительством Греции, Международным валютным фондом и Европейским центральным банком не принесли особых результатов. Одна из причин связана с тем, что все стороны слишком много внимания уделяли вопросам, связанным с очередным вливанием ликвидности, забывая при этом о том, как помочь Греции встать на ноги и вернуться на путь устойчивого роста. Чтобы выбраться из тупика, нужно думать о здоровой греческой экономике. Устойчивое восстановление требует взаимно усиливающих реформ, способных раскрыть значительный потенциал Греции и устранить узкие места в некоторых областях: продуктивные инвестиции, предоставление кредитов, инновации, конкуренция, социальная безопасность, государственное управление, юрисдикция, рынок труда, культурное наследие и, наконец, демократическое управление.

С начала мирового финансового кризиса прошло уже шесть с половиной лет, а Центробанки развитых и развивающихся стран продолжают проявлять беспрецедентную - и, что еще хуже, непредсказуемую монетарную активность. Как долго нам еще идти по этому экстраординарному пути? Только за последний месяц Австралия, Индия, Мексика и ряд других стран понизили процентные ставки. Китай сократил требования к банковским резервам. Дания официально установила отрицательную ставку по депозитам.Даже страны, больше других обеспокоенные вопросами стабильности, решились на неожиданные меры. Швейцария не ограничилась простым снижением ставки, а неожиданно отказалась от привязки франка к евро. Спустя несколько дней Сингапур столь же неожиданно изменил свой валютный режим.

Последние пять лет европейские политики, не заручившись явным одобрением своего электората, увлеклись политиками, ориентированными на фискальную консолидацию и структурные реформы - не удивительно, что теперь им приходится пожинать горькие плоды социального недовольства, не только в Средиземноморской периферии и в Ирландии, но и в странах, формирующих "костяк" Европейского Союза, например, во Франции. Если европейские лидеры не пересмотрят свой подход, победа радикально настроенной Сиризы в Греции окажется лишь первым шагом на пути к социальной фрагментации и политической дестабилизации Европы. Есть и другой путь - в сторону реального и эффективного, выгодного для всех переориентирования европейской экономической стратегии.